Когда теряешь мечту
Когда теряешь мечту.
…
- Такой вид, так красиво, зачем ты привёл мня сюда, чтобы показать это? Спасибо тебе.
- Пожалуйста. Я видел уже и никогда не откажусь посмотреть это снова.
Внизу был их маленький городок со своей жизнью. Кипели вены дорог, вздуваясь разноцветными вспышками светофоров. Индастриал в дали отдавал очередную порцию шлака небу. А небо растворяя этот шлак оставалось всё таким же голубым и спокойным. Птицы лениво летая, прилипали к голубому фону мира, и их края начинали светиться белым. Солнце не было главным, как обычно, оно просто грело. Было тепло. Руки перестали быть влажными. На высоте 120 метров многое становится более ясным, мысли находят друг друга, слова обретают силу, вопросы колют как настоящее жало. Она осмотрела территорию крыши, было грязновато. Летняя пыль лежала тонким слоем, дождь был всего неделю назад.
- Ты всех своих девушек приводил сюда?
- Отстань, не говори ерунды.
- Я жду ответа, Р.? Ты всех своих девушек приводил сюда?
- Да, всех, перед тем как проститься с ними. – он шутил, он делал это не произвольно и без злого умысла.
- А потом ещё скажи сбрасывал их вниз. Превращал их в птицы бескрылые.
- Уже все газеты пестрели бы про этих птиц, которые не знамо где падают.
- Ты придурок и мы оба это знаем. И здесь мы именно из-за этого, был бы ты умнее, ты не стал бы приводить меня сюда.
- Успокойся и давай лучше займёмся делом. Просто мне здесь очень нравится, я это уже видел и хотел тебе показать, вот и всё.
Он вывалил на пол (поверхность крыши) пачку старых газет из пакета. Присел и начал, отрывая ровные квадраты, складывать самолётик. Это был первый. Самый аккуратный, сделанный для ответственного стартового полёта. Р. Положил его справа и стал делать дальше. Самолётики получались белые или чёрные, такая у Р. привычка не брать на крышу в такой день цветных газет.
Она смотрела то на него, то вниз и что-то в ней переключилось. Озорство. Это же прикольно стать маленькой хулиганкой и помусорить маленько с крыши. Именно помусорить, она так считала.
- Наши маленькие птицы, наши несбывшиеся мечты. – Он сказал это и запустил первый… В другой руке у него была ещё дюжина. Самолётик плавно пошёл, ветра не было и его понесло, тёплые потоки схватили его за краешки крыльев и стали уволакивать вдаль. – Вот он и улетел.
- Кто он? Самолётик. – Всё время полёта она зачарованно наблюдала движением.
- Нет. – Он мрачно глянул ей в прямо в глаза. – Это был день нашей свадьбы. – Он повернулся к простору и бросил ещё один, и ещё. Чёрный и белый. Они летели касаясь друг друга краешками крыльев, пролетев так немного белый перевернулся и полетел дальше, а чёрный мёртвой бочкой пошёл вниз. Вращаясь он врезался в ветки раскидистого вяза, там и остался. Белый теряя высоту ушёл на нет. – А это мы с тобой, как видишь.
- Ты псих. Слышишь Р.? Ты полный псих.
- А разве ты никогда не мечтала?
- Мечтала.
- Я имею ввиду о нас с тобой. О нашем будущем.
- У нас нет будущего, ты же знаешь.
- У нас нет будущего, - повторил он и запустил самый большой.
- Да с тобой явно что-то не то. Хорошо, что я так рано заметила.
- Да, хорошо. – Его сердце кипело. Она, да что она понимает, у неё нет чувств. Нет есть, но они такие ненастоящие, как фантики у конфет. Он запускал и запускал, за будущем полетел их медовый месяц, за месяцем свадебные подарки, почему не в свою очередь, да это сейчас и не важно. Всё это изрядно комментировалось, и становилось не столько пафосным, сколько приближенным к истерике. Он совладал с собой, но слова его становились, всё больше резкими и глубокими. Он взял последний, беленький маленький самолётик. Аккуратно, самыми кончиками пальцев. Плавно крутанулся вокруг своей оси, посмотрел в даль, потом на неё, потом на самолётик. Он поцеловал его и сказав «Прощай доченька», нежно отпустил. Самолётик был мал и за счёт маленьких крыльев не смог набрать ход и сразу полетел вращаясь вниз, набирая скорость. Тут она не выдержала. Её глаза заполнились слезами. Она схватила всю пачку газет и бросила её вниз.
- Ты такая красивая, а мечты твои такие некрасивые. Ты не умела мечтать. – она уже бежала вниз к лифту, он кричал ей вдогонку – ты не умеешь мечтать. Он не хотел издеваться, но так получилось, так они расстались даже и не друзьями.
…
…
Она думала.
Она потом долго не могла забыть этот день. Проревев весь вечер, она меньше всего хотела видеть его, но хотела оказаться в его объятиях. Таков вот женский характер. Как он посмел так поступить с ней, так поиздеваться. Он думает, что только у него есть чувства, целый лес непониманий, грядки несобранных недомолвок, вот чем поросли их чувства. Он не обращал никогда внимания на эти заросли. А зачем? У него всегда всё хорошо, у него всегда всё отлично. А если залезть в его грёзы, то там до самой смерти можно разгонять топы неизвестных ей людей. Её это не устраивало, а его не устраивали границы. Да и хрен с ним. Она никогда не простит его, он навсегда останется для неё чёрным демоном, о котором продолжали сниться сны.
…
…
Он думал.
Он думал о ней. Он часто о ней думал, очень часто, это часто можно было бы назвать «всегда». Не редко вспоминал те дни, которые они проводили вместе. Их отношения нельзя было назвать любовными, они и были самой любовью – он так считал. Он помнил, как умилял её, играя на гитаре её любимые песни, а также свои, которые она тоже потом полюбила. Любовь повсюду, всё пропитано ею – было.
Сейчас только одно, только воспоминания и мечты. Он продолжает мечтать, вспоминая, как она сама, когда-то называла его своей мечтой, мечтой, которая не осуществилась.
…
…
- Такой вид, так красиво, зачем ты привёл мня сюда, чтобы показать это? Спасибо тебе.
- Пожалуйста. Я видел уже и никогда не откажусь посмотреть это снова.
Внизу был их маленький городок со своей жизнью. Кипели вены дорог, вздуваясь разноцветными вспышками светофоров. Индастриал в дали отдавал очередную порцию шлака небу. А небо растворяя этот шлак оставалось всё таким же голубым и спокойным. Птицы лениво летая, прилипали к голубому фону мира, и их края начинали светиться белым. Солнце не было главным, как обычно, оно просто грело. Было тепло. Руки перестали быть влажными. На высоте 120 метров многое становится более ясным, мысли находят друг друга, слова обретают силу, вопросы колют как настоящее жало. Она осмотрела территорию крыши, было грязновато. Летняя пыль лежала тонким слоем, дождь был всего неделю назад.
- Ты всех своих девушек приводил сюда?
- Отстань, не говори ерунды.
- Я жду ответа, Р.? Ты всех своих девушек приводил сюда?
- Да, всех, перед тем как проститься с ними. – он шутил, он делал это не произвольно и без злого умысла.
- А потом ещё скажи сбрасывал их вниз. Превращал их в птицы бескрылые.
- Уже все газеты пестрели бы про этих птиц, которые не знамо где падают.
- Ты придурок и мы оба это знаем. И здесь мы именно из-за этого, был бы ты умнее, ты не стал бы приводить меня сюда.
- Успокойся и давай лучше займёмся делом. Просто мне здесь очень нравится, я это уже видел и хотел тебе показать, вот и всё.
Он вывалил на пол (поверхность крыши) пачку старых газет из пакета. Присел и начал, отрывая ровные квадраты, складывать самолётик. Это был первый. Самый аккуратный, сделанный для ответственного стартового полёта. Р. Положил его справа и стал делать дальше. Самолётики получались белые или чёрные, такая у Р. привычка не брать на крышу в такой день цветных газет.
Она смотрела то на него, то вниз и что-то в ней переключилось. Озорство. Это же прикольно стать маленькой хулиганкой и помусорить маленько с крыши. Именно помусорить, она так считала.
- Наши маленькие птицы, наши несбывшиеся мечты. – Он сказал это и запустил первый… В другой руке у него была ещё дюжина. Самолётик плавно пошёл, ветра не было и его понесло, тёплые потоки схватили его за краешки крыльев и стали уволакивать вдаль. – Вот он и улетел.
- Кто он? Самолётик. – Всё время полёта она зачарованно наблюдала движением.
- Нет. – Он мрачно глянул ей в прямо в глаза. – Это был день нашей свадьбы. – Он повернулся к простору и бросил ещё один, и ещё. Чёрный и белый. Они летели касаясь друг друга краешками крыльев, пролетев так немного белый перевернулся и полетел дальше, а чёрный мёртвой бочкой пошёл вниз. Вращаясь он врезался в ветки раскидистого вяза, там и остался. Белый теряя высоту ушёл на нет. – А это мы с тобой, как видишь.
- Ты псих. Слышишь Р.? Ты полный псих.
- А разве ты никогда не мечтала?
- Мечтала.
- Я имею ввиду о нас с тобой. О нашем будущем.
- У нас нет будущего, ты же знаешь.
- У нас нет будущего, - повторил он и запустил самый большой.
- Да с тобой явно что-то не то. Хорошо, что я так рано заметила.
- Да, хорошо. – Его сердце кипело. Она, да что она понимает, у неё нет чувств. Нет есть, но они такие ненастоящие, как фантики у конфет. Он запускал и запускал, за будущем полетел их медовый месяц, за месяцем свадебные подарки, почему не в свою очередь, да это сейчас и не важно. Всё это изрядно комментировалось, и становилось не столько пафосным, сколько приближенным к истерике. Он совладал с собой, но слова его становились, всё больше резкими и глубокими. Он взял последний, беленький маленький самолётик. Аккуратно, самыми кончиками пальцев. Плавно крутанулся вокруг своей оси, посмотрел в даль, потом на неё, потом на самолётик. Он поцеловал его и сказав «Прощай доченька», нежно отпустил. Самолётик был мал и за счёт маленьких крыльев не смог набрать ход и сразу полетел вращаясь вниз, набирая скорость. Тут она не выдержала. Её глаза заполнились слезами. Она схватила всю пачку газет и бросила её вниз.
- Ты такая красивая, а мечты твои такие некрасивые. Ты не умела мечтать. – она уже бежала вниз к лифту, он кричал ей вдогонку – ты не умеешь мечтать. Он не хотел издеваться, но так получилось, так они расстались даже и не друзьями.
…
…
Она думала.
Она потом долго не могла забыть этот день. Проревев весь вечер, она меньше всего хотела видеть его, но хотела оказаться в его объятиях. Таков вот женский характер. Как он посмел так поступить с ней, так поиздеваться. Он думает, что только у него есть чувства, целый лес непониманий, грядки несобранных недомолвок, вот чем поросли их чувства. Он не обращал никогда внимания на эти заросли. А зачем? У него всегда всё хорошо, у него всегда всё отлично. А если залезть в его грёзы, то там до самой смерти можно разгонять топы неизвестных ей людей. Её это не устраивало, а его не устраивали границы. Да и хрен с ним. Она никогда не простит его, он навсегда останется для неё чёрным демоном, о котором продолжали сниться сны.
…
…
Он думал.
Он думал о ней. Он часто о ней думал, очень часто, это часто можно было бы назвать «всегда». Не редко вспоминал те дни, которые они проводили вместе. Их отношения нельзя было назвать любовными, они и были самой любовью – он так считал. Он помнил, как умилял её, играя на гитаре её любимые песни, а также свои, которые она тоже потом полюбила. Любовь повсюду, всё пропитано ею – было.
Сейчас только одно, только воспоминания и мечты. Он продолжает мечтать, вспоминая, как она сама, когда-то называла его своей мечтой, мечтой, которая не осуществилась.
…
Комментарии
Отправить комментарий